Тусклый свет единственной лампочки бил в глаза, и Юрий морщился, пытаясь всмотреться в отражение. Набрав пригоршню ледяной воды, лев плеснул ею в лицо и только тогда смог сфокусировать взгляд. Голова гудела после вчерашнего, и он был бы рад сейчас бутылке хорошего пива, но что-то подсказывало, что в холодильнике не осталось даже банки рассола.

Он запустил лапу в некогда пышную гриву, которая теперь смотрелась линялой и косматой. Из зеркала глядел уже немолодой лев, к которому жизнь явно была немилосердна. Теперь в нём было сложно угадать озорного мальчишку с ясными глазами, который не мыслил ни дня без потасовки или дурацкой выходки. Когда-то Юрию всерьёз прочили спортивную карьеру, но и от сильных мышц не осталось и следа.

– Ну и морда у тебя, – хмыкнул лев, а после сунул эту самую морду под холодную струю, пытаясь прийти в себя. Это не особо помогало. Но мысли немного прояснились, и он сфокусировался на том, чтобы хоть как-то взбодриться. Лев осторожно прикрыл хлипкую дверь ванной – она вот-вот обещала развалиться – и отправился в гостиную. В полумраке она была не так уж ужасна, но Юрий всё ещё мог сравнивать. Подойдя к окну, он широко распахнул его и всмотрелся в вечерний город. Снаружи повеяло свежестью, и он был благодарен январской погоде, что запах снега и холода отлично перебивает ароматы свалки.

Юрий смотрел на серые дома-коробки, детскую площадку, от которой осталась пара скамеек и один расшатанный турник, и как никогда раньше ощущал себя частью этого. Он впервые чувствовал себя здесь «как дома», и от этого по телу пробежали мурашки. Нет. Он – не мусор, его нельзя выбросить на обочину жизни. И плевать, что все поступили именно так. Он глухо зарычал от досады.

Юный лев был приветлив и весел с начальником и неплохо справлялся с работой. Да, иногда сваливал её на какого-нибудь доверчивого дурачка. Но ведь хочешь жить – умей вертеть, разве нет? Пост топ менеджера, огромная зарплата и премия вдвое больше. Чеки на заоблачные суммы и такие же кредиты. Шикарная машина, апартаменты в лучшем районе города. Дорогой элитный алкоголь, ещё одна машина, ещё одно путешествие в тёплую страну в середине года.

Девушка, к ногам которой хочется бросить всё это. Любовь. Такая, что крышу сносит. Машины, бренды, лучшие номера в отелях на другом конце мира. Всё для неё. Любовь.

Кризис. Увольнение. Страх. Он быстро продал машину, потом вторую. Потом квартиру. Нужно было выплачивать кредиты. Работу не нашёл. Диплом с кучей троек почему-то никого не впечатлил. Вымотал все нервы. Впервые зарычал на неё, выпустил когти, пусть даже лапу в воздух не поднял. Она бросила. Назвала чудовищем, собрала вещи и укатила куда-то. Он знал: дело не в когтях. И даже не в армии пустых бутылок на полу. Она привыкла к роскоши. Если бы ему было куда бежать, он бы…

Мысли одна мрачнее другой клубились в косматой голове льва. Он опустил взгляд вниз, на чьи-то промёрзшие клумбы, из которых торчали смешные цветочные стебли без намёка на красоту. Усмехнулся и тихо спросил у самого себя:

– Всё ведь могло бы быть по-другому, да?

В соседней комнате орал телевизор, и Алисе хотелось выйти и перерезать злосчастный провод. Лисица изучала сайт с вакансиями с раннего утра, но в паре понравившихся жирным шрифтом значилась приписка «девушки не старше тридцати». От этого становилось тошно, как и от бессмысленной болтовни ведущего спортивной передачи, которую каждую пятницу смотрел муж.

– Сделай потише, пожалуйста! – не выдержала лиса, но её просьбу то ли не расслышали, то ли вовсе проигнорировали. Оставалось только смириться и продолжить искать. С работой не везло. Последний смешной гонорар она получила за выступление на корпоративе местного консервного завода.

Его не хватило даже на новые туфли из прошлогодней коллекции, которые она присмотрела довольно давно. Покупку пришлось отложить. Но следующего шанса заработать так и не представилось, и Алиса в отчаянии посматривала на вакансии, никак не связанные ни с пением, ни с актерским мастерством.

– Алис, у нас есть чо пожрать? – она не заметила, как передача за стенкой закончилась. Увлеклась объявлением о поиске продавцов-консультантов в магазин косметики. Да, это не совсем то. Но вакансия обещала хорошую заработную плату и огромные корпоративные скидки на люксовые бренды для сотрудников. Она хотела было сказать, чтобы он посмотрел в холодильнике. Но не сказала.

Лисица заполняла бланк резюме 15 минут, и оставалось только прикрепить к нему фото. Алиса открыла папку со старыми фотографиями и хотела было выбрать что-то из свежего, но задумалась. А что если ей схитрить и приложить другую?

Алиса в задумчивости пролистала фотографии к самому началу. Эту сделала её мама. Здесь маленькой Алисе было всего 7, она выиграла местные соревнования по бальным танцам. А это её первая главная роль в спектакле городского драмкружка. Со снимка университетских времён улыбалась юная лисичка в короне – победительница конкурса красоты. И похитительница мужских сердец, не обделённая возможностью выбирать.

А это – фото с её первой свадьбы. Если бы она знала, во что всё это выльется, ни за что бы не повелась на эти хитрые карие глаза. А вот первое выступление на городской сцене. Алиса тогда разогревала фанатов перед концертом именитой столичной группы. Казалось, впереди ждёт успешная карьера, обожание поклонников и главные роли в кассовых фильмах. Только казалось.

Все заработанные деньги – на курсы пения и актерского мастерства, одежду и косметику. Второе замужество. Немолодой, но обаятельной и успешный. И не слишком верный. Как бы она ни старалась сберечь фигуру, он выбрал девочку помладше. Она-то согласилась на ребёнка. Третье замужество – от безысходности.

Алиса прикрепила фото десятилетней давности. Не так уж сильно она и постарела. Да и какая разница? Они ведь всё равно посмотрят на возраст в анкете и скажут, что перезвонят позже. И не перезвонят. Они никогда не перезванивают, и лисица слишком хорошо это знала, чтобы надеяться.

– Эй, звезда, пожрать, говорю, есть чо? – в дверном проёме показался недовольный муж, – Заканчивай уже. Вон, в супермаркет кассирша нужна. Хоть какая-то польза от тебя будет.

«А ведь всё могло быть по-другому…», – с тоской подумала Алиса.

Забрать ребёнка из садика. Позвонить и перенести встречу ещё на день. Заехать в супермаркет за продуктами на неделю. Позвонить маме. Записаться со старшим к стоматологу. Купить новые ботиночки для младшей дочки. Попросить мужа починить полку в детской. И вызвать сантехника. Ещё раз хорошенько подумать о кредите. Отложить на новые лампы для салона.

Повторяя это как мантру, Лена ехала в забитой утомлёнными зноем горожанами маршрутке и мечтала поскорее из неё выпрыгнуть. Маршрутка притормозила на очередном светофоре, и белка подавила тихий вздох. Опоздание в садик – ещё не конец света. А вот опоздание на переговоры по поводу снижения арендной платы уже очень на него походило. Но колёса крутились в их собственном темпе, и им было всё равно, что белка торопится.

– Как дела, мам? – поинтересовался бельчонок, когда они спускались по ступенькам детского сада. Прежде чем спросить у него то же самое и выслушать часовой восторженный рассказ о грибках из пластилина, сказках про отважных зайчат и предстоящих утренниках, она должна была что-то ответить.

– Лучше всех, малыш, – произнесла Лена самым убедительным тоном. Она не любила портить другим настроение, а в особенности – своим родным и друзьям. Не так её воспитали. Белка привыкла быть кем-то, кто всегда поставит плечо, поможет и поддержит.

В школе у неё списывал каждый желающий, а в университете Лена была прилежной ученицей, жилеткой для плачущих подруг и хорошей девочкой, которая всегда даст совет. Вот только до самой белки никому не было дела. Лена относилась к этому с пониманием: кому, в самом деле, может быть интересно, как дела у ходячей шпаргалки? Ведь её жизнь такая скучная, не то что у них. Но в тайне Лена мечтала о поездке в США и небольшом, но уютном загородном домике вдали от городского шума.

Её никогда не называли красивой. Милой, доброй, хорошей – да, но это было другое. Юная белка была увлечена уходом за собой, ведь никто не обратит внимания на твои несовершенства, если придраться не к чему. И не заметила, как стала профи в маникюре и педикюре. Первыми клиентами были те самые подруги, что недавно плакали на её плече.

Лена выскочила замуж за первого, кто проявил к ней искренний интерес. Поработала немного, не добившись особого успеха. А вот в декрете решила вспомнить о своём увлечении, и оно стало приносить неплохой доход. Вот только вести серьёзный бизнес её не учили. Лена нашла ещё нескольких мастериц, готовых работать в её салоне. Арендовала помещение. Начала расширять клиентскую базу. Призрачная мечта о путешествии стала чуть ближе.

А потом Лена узнала, что ждёт второго ребёнка. С этого момента ритм жизни стал просто безумным. Бизнес утекал сквозь пальцы, словно песок, и она никак не могла его удержать. Клиенты ушли к её коллегам, и вот денег уже не хватало на оплату аренды и закупку необходимых материалов. Ждать помощи от мужа было бессмысленно: его всё устраивало, а мечты Лены он считал милыми и наивными, не более.

– Лучше всех, – повторила она тихо.

«Но всё могло бы быть по-другому», – пронеслось в её голове, когда белка махнула лапкой, чтобы поймать очередную битком набитую маршрутку. На глазах выступили слёзы.

Прохлада летнего вечера не то чтобы отрезвляла, а вот наметившийся фингал под глазом – вполне. Егор сидел на ступеньках родной школы и пялился в темноту двора. За спиной ещё шумел вечер встреч выпускников, но праздник уже подходил к концу. Жираф осторожно ощупал ушибленное место и тихо, крайне интеллигентно выругался.

– Вот чо ты всю жизнь такой негативный-то, а, – бросил потрёпанный кошак, который когда-то учился в параллели, и хлопнул жирафа по плечу. Егор едва заметно скривился и что-то пробормотал себе под нос. За случившееся было уже порядком стыдно, но это не означало, что он не повторил бы.

– С детства был какой-то не такой, – продолжал собеседник, которого никто не приглашал к диалогу. Егора всё порядком достало. Годы усердной учёбы, любимая работа, столько сил и времени потрачено, а он – уверенный середнячок. И всё, на что хватает его достижений – слабое уважение со стороны таких как этот. Никчёмных пьяниц и прожигателей жизни, у которых и цели-то никогда не было. А ведь он-то всем доволен. Нахлебался пойла дороже обычного пива из ларька, смёл со стола половину закусок и светится как начищенный пятак.

Какой-то не такой? Егор сжал кулаки от обиды, которая грызла его все эти годы. Это он-то не такой? Родители с детства учили Егора, что нужно быть добрым и помогать людям. Не бросать слабых в беде, уважать старших, зарабатывать на жизнь честным трудом и никого не осуждать. Он пытался. Вот только какой в этом смысл, если все вокруг бросают, крадут, оскорбляют и стараются задеть побольнее?

Всего одно слово. Обидное детское прозвище, брошенное в насмешку над всеми его достижениями, которыми Егор и сам не то чтобы гордился. Одно дурацкое прозвище, и он, слегка подвыпивший и сильно раздраженный, хорошенько вмазал обидчику. Тот врезал ему в ответ, но даже подбитый глаз не казался сейчас проблемой. Егор анализировал, упорно копаясь в себе. И не мог понять, в какой момент всё пошло не так.

Может, с самого раннего детства? Компании дворовых мальчишек он предпочитал фантастические романы. В школе его дразнили за увлечение учёбой и придумывали обидные прозвища. Но золотая медаль открыла дорогу в престижный университет, и он снисходительно махнул на обидчиков рукой. А в студенческие годы Егор больше думал о будущей профессии, чем о прогулках с девочками. Устроился на хорошую работу. Ему даже нравилось, но начальство почему-то обращало внимание на весёлых и наглых лодырей, готовых посмеяться над глупой шуткой шефа. А Егор двигался по карьерной лестнице крошечными шажками.

Став постарше, он женился. Егор не знал, любит ли супругу, но обзавёлся детьми и взял ипотеку на уютную квартиру с неплохим ремонтом. Всё это было, наверное, неплохо. Но и не сказать, что хорошо. Это было для него «никак». Егор с детства мечтал о путешествиях, но на карте мог отметить булавкой только три посещённых страны. Да и те в рамках редких командировок, особо не нагуляешься. Жизнь была серой, как его брючный костюм.

– Сигаретку будешь? – вдыхая запах дешевого табака, Егор впервые пожалел, что не курит.

«Всё могло быть по-другому, чтоб тебя», – мрачно подумал он и поднялся на ноги, чтобы вызвать такси.

Филин сделал хороший глоток кофе и опустил взгляд на монитор старенького, но резвого рабочего ноутбука.

«Николай, здравствуйте. Я очень благодарен Вам за проделанную работу, но мы нашли другого исполнителя, более компетентного в интересующем нас вопросе, поэтому вынуждены отказаться от сотрудничества с Вами. Всего доброго, успехов Вам во всех Ваших начинаниях.»

Короткое письмо, пришедшее по электронной почте, было таким тошнотворно-уважительным, что Николай не выдержал и рассмеялся в голос. В начинаниях? В каких ещё начинаниях? Это был последний заказчик, с которым у филина вышло договориться. Увы, он «безнадёжно устарел как специалист», «выпал из обоймы» и «списан в утиль». Никто из заказчиков не выражался именно так, но Николай прекрасно это понимал.

Он встал, чтобы по привычке размять ноги и невольно задержал взгляд на увешанной фотографиями стене съемной квартиры. Вот он на доске для сёрфинга под палящим солнцем какой-то жаркой страны. А вот они с друзьями катаются на велосипедах в гористой местности. Альпы? Гималаи? Он уже и не помнил, где именно сделали этот кадр.

А на этом снимке он постарше. И из друзей здесь всего двое. Впрочем, сегодня он был бы рад и такой компании. Но выбраться хоть куда-то втроём уже было проблематично. У его старых приятелей стабильная работа, жены, дети и свои машины. Николай казался лишним даже в их компании, но не то чтобы от этого страдал. Он привык неделями ни с кем не разговаривать. Разве что в рамках переписки по рабочим вопросам.

Маленький Коля был любознательным ребёнком, которому нравились роботы и компьютерные игры. Никто не удивился, когда он поступил на программиста и стал тем самым учеником на потоке, к которому советуют обратиться первокурсникам, если с домашкой проблемы. Николай начал получать за свой труд хорошие деньги. На работу в компанию устроился только ради опыта, а потом быстро перешел на фриланс.

Своё дело приносило приличный доход: по тем временам навыки филина высоко ценились, он был молод, амбициозен и легко обучался. Подкопив денег, Николай мог по полгода жить в тёплых странах или путешествовать. Он успел увлечься медитацией, переосмыслил многое и понял: семья – не его. Ему нравилась такая беззаботная, лёгкая и свободная жизнь. Ночами он работал, утром спал, а вечерами гулял и веселился с друзьями.

Развлекаясь и наслаждаясь жизнью, филин стал замечать, что рынок меняется, а он знаком не со всеми новомодными приёмами. Попробовал записаться на курсы и повысить квалификацию, но потом подумал, что и так сойдёт. Переучиваться не хотелось, да и заказы пока были. Уже не такие дорогие, как раньше. Но и друзей удавалось куда-то вытащить гораздо реже, так что тратился он только на себя.

Но теперь, когда последний заказчик отказался от него, Николай стоял посреди своей пустой квартиры и понимал: ему даже не с кем поделиться этой новостью. Осознание собственного одиночества пришло слишком внезапно.

«Всё могло бы быть совсем по-другому, да?» – с усмешкой подумал он.